Юлия Друнина

Когда умирает любовь,
Врачи не толпятся в палате,
Давно понимает любой —
Насильно не бросишь
В объятья...

Насильно сердца не зажжешь.
Ни в чем никого не вините.
Здесь каждое слою —
Как нож,
Что рубит меж душами нити.

Здесь каждая ссора —
Как бой.
Здесь все перемирья
Мгновенны...
Когда умирает любовь,
Еще холодней
Во Вселенной...

Евгений Евтушенко

А ВЫ И НЕ ДОГАДЫВАЕТЕСЬ

Письмо без подписи

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
и Вам не догадаться — вот беда.
И в этом вечно будет недоказанность,
и будет недосказанность всегда.

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
а спросите — я вряд ли дам ответ.
Да, впрочем, Вы мне тоже
не докладываетесь,
Вы любите кого-то или нет.

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь,
что я скрываю под недобротой,
и до того порою я докатываюсь,
что всем кажусь насмешницей крутой.

Я Вас люблю, а Вы и не догадываетесь.
Открытости боюсь я, как огня.
Уж слишком много злых людей
докапывается,
какие есть секреты у меня.
Мы делаем нечаянно все гадости.
За радости свои не ждем суда.
Вот почему я не хочу догадываться,
и Вам не догадаться никогда.

2010

Евгений Долматовский

Где б ни был я, где б ни бывал,
Все думаю, бродя по свету,
Что Гоголевский есть бульвар
И комната, где мамы нету.

Путей окольных не люблю,
Но, чтобы эту боль развеять,
Куда б ни шел, все норовлю
Пройти у дома двадцать девять.

Смотрю в глухой проем ворот
И жду, когда случится чудо:
Вот, сгорбясь от моих забот,
Она покажется оттуда.

Мы с мамой не были нежны,
Вдвоем - строги и одиноки,
Но мне сегодня так нужны
Ее укоры и упреки.

А жизнь идет - отлет, прилет,
И ясный день, и непогода...
Мне так ее недостает,
Как альпинисту кислорода.

Топчусь я у чужих дверей
И мучаю друзей словами:
Лелейте ваших матерей,
Пока они на свете, с вами.

1959

Марина Цветаева

Простите Любви — она нищая!
У ней башмаки нечищены, —
И вовсе без башмаков!

Стояла вчерась на паперти,
Молилася Божьей Матери, —
Ей в дар башмачок сняла.

Другой — на углу, у булочной,
Сняла ребятишкам уличным:
Где милый — узнать — прошёл.

Босая теперь — как ангелы!
Не знает, что ей сафьянные
В раю башмачки стоят.

30 декабря 1919, Кунцево — Госпиталь

Белла Ахмадулина

ТВОЙ ДОМ

Твой дом, не ведая беды,
меня встречал и в щеку чмокал.
Как будто рыба из воды,
сервиз выглядывал из стекол.

И пес выскакивал ко мне,
как галка маленький, орущий,
и в беззащитном всеоружьи
торчали кактусы в окне.

От неурядиц всей земли
я шла озябшим делегатом,
и дом смотрел в глаза мои
и добрым был и деликатным.

На голову мою стыда
он не навлек, себя не выдал.
Дом клялся мне, что никогда
он этой женщины не видел.

Он говорил: - Я пуст, Я пуст. -
Я говорила: - Где-то, где-то... -
Он говорил: - И пусть. И пусть.
Входи и позабудь про это.

О, как боялась я сперва
платка или иной приметы,
но дом твердил свои слова,
перетасовывал предметы.

Он заметал ее следы.
О, как он притворился ловко,
что здесь не падало слезы,
не облокачивалось локтя.

Как будто тщательный прибой
смыл все: и туфель отпечатки,
и тот пустующий прибор,
и пуговицу от перчатки.

Все сговорились: пес забыл,
с кем он играл, и гвоздик малый
не ведал, кто его забил,
и мне давал ответ туманный.

Так были зеркала пусты,
как будто выпал снег и стаял.
Припомнить не могли цветы,
кто их в стакан граненый ставил...

О дом чужой! О милый дом!
Прощай! Прошу тебя о малом:
не будь так добр. Не будь так добр.
Не утешай меня обманом.

1959

Любимое

Никого не будет в доме,
Кроме сумерек. Один
Зимний день в сквозном проеме
Незадернутых гардин.
Только белых мокрых комьев
Быстрый промельк моховой,
Только крыши, снег, и, кроме
Крыш и снега, никого.
И опять зачертит иней,
И опять завертит мной
Прошлогоднее унынье
И дела зимы иной.
И опять кольнут доныне
Неотпущенной виной,
И окно по крестовине
Сдавит голод дровяной.
Но нежданно по портьере
Пробежит сомненья дрожь,-
Тишину шагами меря.
Ты, как будущность, войдешь.
Ты появишься из двери
В чем-то белом, без причуд,
В чем-то, впрямь из тех материй,
Из которых хлопья шьют.

1931 Б.Пастернак

Булат Окуджава

Когда метель кричит, как зверь, -
протяжно и сердито,
не запирайте вашу дверь,
пусть будет дверь открыта.

И если ляжет долгий путь,
нелегкий путь, представьте,
дверь не забудьте распахнуть,
открытой дверь оставьте.

И уходя в ночной тиши,
без долгих слов решайте:
огонь сосны с огнем души
в печи перемешайте.

Пусть будет теплою стена
и мягкою - скамейка...
Дверям закрытым - грош цена,
замку цена - копейка!

Такого детства больше нет и не будет!
Вези меня, ледянка, в детство,
Где мне ещё не больно падать,
Где «Чур» от всех напастей средство,
Где каждая снежинка – радость
Где папа - молодой и сильный,
Где плакать хочется без мамы,
Где лес и розовый, и синий,
А Дед Мороз такой румяный.

Где ничего вкусней сосульки,
Где сам себе игрушки клеишь,
Где каша манная в кастрюльке,
А апельсин, когда болеешь.
Где горькая микстура в ложке,
Где с пенкой молоко в стакане,
Где в плед завернутая кошка,
Где тетя Валя на экране.

Где мандарины пахнут елкой,
Где под столами новоселье,
Где нос укутан в шарфик колкий,
Где угол – плата за веселье.
Где кубики "Гематогенки"
Ещё вкуснее шоколадки.
Где вечно сбитые коленки.
Где с промокашками тетрадки.

Где счастье, если мама дома,
Где горе, если спать ложиться,
И ничего ценней альбома,
И ничего страшнее «Мыться!»
Где примерзают руки к санкам,
И где еще не стыдно плакать…
Вези меня вперед, ледянка!
Ты знаешь, я умею падать!

Душа собачника...
Она непостижима для обывательских мозгов.
Никто из них понять не хочет,
Как можно их любить, каких-то псов…

Им не понять, как можно рано утром
Не по будильнику, а из любви к собаке встать,
И, даже не всегда успев почистить зубы,
В забрезживший рассвет уйти гулять…

Собачник - это ведь не просто слово!
Собачник - это состояние души…
Собачник понимает каждый вздох и шорох,
Взгляд, взмах хвоста, движенье головы…

Собачник, если заболеет, знает,
Что не нужны ему врачи…
Есть лекарь дома — он залижет
И собой согреет раны,
Что ноют по ночам в груди…

Собака… Преданней, наверно,
На свете нету существа…
Он не предаст и не уйдёт к другому,
Хоть может огрызнуться иногда…

Желаем всем -
Живите долго-долго
И радуйте друг друга вы!
И знайте - никогда не будет
Ближе и честнее друга, чем пёс,
Лежащий у твоей ноги…

Пока мы живы, можно все исправить…
Все осознать, раскаяться… Простить.
Врагам не мстить, любимым не лукавить,
Друзей, что оттолкнули, возвратить…

Пока мы живы, можно оглянуться…
Увидеть путь, с которого сошли.
От страшных снов очнувшись, оттолкнуться
От пропасти, к которой подошли.

Пока мы живы… Многие ль сумели
Остановить любимых, что ушли?
Мы их простить при жизни не успели,
А попросить прощения, — Не смогли…

Когда они уходят в тишину,
Туда, откуда точно нет возврата,
Порой хватает несколько минут
Понять — о боже, как мы виноваты…

И фото — черно белое- кино.
Усталые глаза — знакомым взглядом.

Они уже простили нас давно
За то, что слишком редко были рядом,
За не звонки, не встречи, не тепло.
Не лица перед нами, просто тени…

А сколько было сказано не то,
И не о том, и фразами не теми.
Тугая боль — вины последний штрих-
Скребет, изводит холодом по коже.
За все, что мы не сделали для них,
Они прощают.
Мы себя — не можем…

<Эдуард Асадов>

Колыбель. Пелёнки. Плач.
Слово. Шаг. Простуда. Врач.
Беготня. Игрушки. Брат.
Двор. Качели. Детский сад.
Школа. Двойка. Тройка. Пять.
Мяч. Подножка. Гипс. Кровать.
Драка. Кровь. Разбитый нос.
Двор. Друзья. Тусовка. Форс.
Институт. Весна. Кусты.
Лето. Сессия. Хвосты.
Пиво. Водка. Джин со льдом.
Кофе. Сессия. Диплом.
Романтизм. Любовь. Звезда.
Руки. Губы. Ночь без сна.
Свадьба. Тёща. Тесть. Капкан.
Ссора. Клуб. Друзья. Стакан.
Дом. Работа. Дом. Семья.
Солнце. Лето. Снег. Зима.
Сын. Пелёнки. Колыбель.
Стресс. Любовница. Постель.
Бизнес. Деньги. План. Аврал.
Телевизор. Сериал.
Дача. Вишни. Кабачки.
Седина. Мигрень. Очки.
Внук. Пелёнки. Колыбель.
Стресс. Давление. Постель.
Сердце. Почки. Кости. Врач.
Речи. Гроб. Прощанье. Плач.

<Игорь Аглицкий>

Дай бог слепцам глаза вернуть
и спины выпрямить горбатым.
Дай бог быть богом хоть чуть-чуть,
но быть нельзя чуть-чуть распятым.

Дай бог не вляпаться во власть
и не геройствовать подложно,
и быть богатым — но не красть,
конечно, если так возможно.

Дай бог быть тертым калачом,
не сожранным ничьею шайкой,
ни жертвой быть, ни палачом,
ни барином, ни попрошайкой.

Дай бог поменьше рваных ран,
когда идет большая драка.
Дай бог побольше разных стран,
не потеряв своей, однако.

Дай бог, чтобы твоя страна
тебя не пнула сапожищем.
Дай бог, чтобы твоя жена
тебя любила даже нищим.

Дай бог лжецам замкнуть уста,
глас божий слыша в детском крике.
Дай бог живым узреть Христа,
пусть не в мужском, так в женском лике.

Не крест — бескрестье мы несем,
а как сгибаемся убого.
Чтоб не извериться во всем,
Дай бог ну хоть немного Бога!

Дай бог всего, всего, всего
и сразу всем — чтоб не обидно...
Дай бог всего, но лишь того,
за что потом не станет стыдно.

Евгений Евтушенко

Люди похожи на оконные стекла. Они сверкают и сияют, когда светит солнце, но, когда воцаряется тьма, их истинная красота открывается лишь благодаря свету, идущему изнутри.

Олдос Хаксли

Сегодня ночь совсем уже не та.
И не дави назойливо на ухо
Про фитнес свой и танец живота!
Сегодня видел я, как древняя старуха
пыталась у метро отдать кота.

Я подошёл. Ведь думал — с голодухи..
Хотел рублей четыреста отдать,
Но видела бы ты глаза старухи!
«Возьмите котика, мне скоро помирать… »
В миру, в пыли житейской круговерти
внезапно наступила пустота.
Старуха не своей боялась смерти,
Пыталась от неё спасти кота…

Яков Петрович Полонский

Ночь смотрит тысячами глаз,
А день глядит одним;
Но солнца нет — и по земле
Тьма стелется, как дым.

Ум смотрит тысячами глаз,
Любовь глядит одним;
Но нет любви — и гаснет жизнь,
И дни плывут, как дым.

На подоконнике фикус, кошачий корм и валокордин.
Тот, кто держит более трех мурчащих, как правило, спит один.
Тот, кто носит собакам косточки, сочиняет домики воробьям,
От того, как правило, веет горечью неустроенного бабья.

Вот у Глаши все было. Муж, работа, первенец, младший сын.
Через сорок лет муж проснулся и просто ушел босым.
Дети в дом приходили с парами «мама, благословите».
Всех размазало, раскромсало по дольчевите.

Жизнь показалась ей делом навозного маленького жука.
Ну не искать же за шаг до смерти нового мужика.
Как другие во всем этом держатся?! Боже, как?
Кто-то тучится, словно дрожжи.

Боже, не делай меня одной из седых макак.
Не сидеть же на лавочке, не заштопывать дыры карманами.
Не называть же детей проститутками, наркоманами.
Господи, я поживу еще, только оставь под ногами твердь.

Я посижу тут, понюхаю старость, побегаю в салочки с Леди-Смерть.
Глаша шарится по подвалам, в плетеном кошике тащит домой котят.
Знакомые спишут на старость, соседи поскалятся и простят.
У Глаши в мобильном сплошь номера приютов, ветеринарок, таких же Глаш.

Если кто и думает, что обманет смертушку, – это блажь.
Главное - делать усердный вид, всех хвостатых лечить теплом.
Поднимать глаза, причитать: «Поделом мне, Господи, поделом!»
Глаша знает, что жизнь – это вот сейчас, это быть на мушке и ждать суда.
Глаша всем хвостатым дает свой адрес, объясняет, мол: «Вам сюда».

Каждый ангел на Небе несет отчет, каждый должен держать ответ:
Скольких спустил на Землю, скольких забрал на Свет.
Глаша знает, что на планерках по пятницам ее Ангелу есть чем крыть.
Есть что ответить на «Почему она все еще там?», «Кто сливает ей мощь и прыть?».
Бог подходит к нему, говорит:
- Я считаю, что ей пора уже. Я уверен, старик. А ты?
- Нет, Глафиру мою нельзя. У нее коты.

Марьяна Высоцкая, 2011

Сергей Есенин

Грубым дается радость,
Нежным дается печаль.
Мне ничего не надо,
Мне никого не жаль.

Жаль мне себя немного,
Жалко бездомных собак,
Эта прямая дорога
Меня привела в кабак.

Что ж вы ругаетесь, дьяволы?
Иль я не сын страны?
Каждый из нас закладывал
За рюмку свои штаны.

Мутно гляжу на окна,
В сердце тоска и зной.
Катится, в солнце измокнув,
Улица передо мной.

На улице мальчик сопливый.
Воздух поджарен и сух.
Мальчик такой счастливый
И ковыряет в носу.

Ковыряй, ковыряй, мой милый,
Суй туда палец весь,
Только вот с эфтой силой
В душу свою не лезь.

Я уж готов... Я робкий...
Глянь на бутылок рать!
Я собираю пробки -
Душу мою затыкать.

1923

Ты рыдаешь над сломанной шпилькой:
"Ах, какая же вышла досада!"
А девчонку по имени Лилька
Мама пьяница тащит из сада...

Ты перечишь родным тебе, близким,
Угрожая уходом из дома.
А подруга по имени Лизка
Свою дочь не взяла из детдома.

Ты грустишь после каждой обиды,
И считаешь себя неудачной.
Говоришь, что просвета не видно,
Не везет, как бы там не иначе!

Ты ругаешь детей за проделки,
И за прОлитый кофе в прихожей.
А у вашей бездетной соседки,
Из родных - лишь сиамские кошки.

...Ты читаешь нотации мужу,
Что так поздно приходит с работы,
Что остыл давно сваренный ужин.
И пытаешься жить до субботы...

На работе завал, и конечно,
Мало платят, не ценят, устала.
А подруга твоя безуспешно
Ищет место, где платят немало...

Ты расстроилась - дождь в выходные,
Или солнце, что слепит лучами.
А в квартире напротив слепые,
Мир не видят, и это печально...

Ты сидишь каждый день на диетах,
Подгоняя себя под шаблоны.
А твой друг, с сахарным диабетом
О здоровье все молит иконы.

...И ты плачешь, закрывшись руками,
Тебе кажется - мир обесценен.
Жаль, что мудрость приходит с годами,
Жаль, что мы это вовсе не ценим...

Ирина Карапетян

Анна Ахматова

И упало каменное слово
На мою еще живую грудь.
Ничего, ведь я была готова.
Справлюсь с этим как-нибудь.

У меня сегодня много дела:
Надо память до конца убить,
Надо, чтоб душа окаменела,
Надо снова научиться жить.

А не то... Горячий шелест лета
Словно праздник за моим окном.
Я давно предчувствовала этот
Светлый день и опустелый дом.

Весенний день прошел без дела
У неумытого окна:
Скучала за стеной и пела,
Как птица пленная, жена.

Я, не спеша, собрал бесстрастно
Воспоминанья и дела;
И стало беспощадно ясно:
Жизнь прошумела и ушла.

Еще вернутся мысли, споры,
Но будет скучно и темно;
К чему спускать на окнах шторы?
День догорел в душе давно.

Март 1909
Александр Блок.